"- Лицо, - говорит Геронтий и слегка приподымает руку с подлокотника,
как бы задерживая вниманье внимающих, - лицо, то есть ипостасный смысл,
разум, ум, просвещенный светом Истины, полагает меру безличной мощи
людского естества, ибо деятельность лица именно суть в мерности, в
наложении пределов и граней. Безликое видит в грани, лицом налагаемой,
токмо встречное, помеху, предел нежеланный, и в сем зрим слепоту безликой
мощи титанического! Начало титаническое прекрасно, яко весенний ветр,
подобно древним героям, доколе тщит содеять нечто. Завлекает сердце, и
радует, и манит. Но яко лишь оно, безмысленное суть, осуществит себя до
конца, тотчас содеивает ничтожно суть и гнилостно и смердит. Зри! Порывы
не устроенной по святоотеческим заветам, не <умной> личной воли кажут нам
переднюю свою красоту, но дайте им волю - и, сугубую скверну сотворив,
личность сия сама сбежит от содеянного ею! Подобно буре: дайте ей во всей
красе и мощи осуществить себя, и что иное, кроме гибельного разоренья,
обрящете после нее?
Старик Протасий кивает. Он зрел дела покойного Юрия Данилыча, и ему
душепонятно, что есть неовеянная духовностию стихийная мощь. Свет за окном
вовсе смерк, и молчавший послушник вносит возжженные свечи.
- Помысли, брат Алексий, и вы все, братие, помыслите: не достоит ли
злую радость имати, зря гибельное сие разложение титанического? -
спрашивает Геронтий, обводя взглядом обращенные к нему внимательные лица
братии и бояр. И сам же отвечает: - Отнюдь, возглашу я днесь. Отнюдь! И
нелепо нам, братие, радовати сему! Ведь то сама природа человеческая,
источник и ключ деятельности и деяний людских, самая мощь человека
подверглась тлению! С титаническим, со стихийною силой умирает, воистину
умирает и самый человек, лишаясь первого блага и первого сокровища своего
- мощи, жизнетворения и самой жизни сей. И посему нельзя и не должно
уничтожити его, <не научихомся телоубийцы быти>. Нельзя уничтожить начало
мощи! Титаническое само в себе суть не грех, а благо. Оно - мощь жизни,
оно - само бытие. Но оно ведет ко греху... Всегда ли? Нет! Ибо и добро
осуществляет себя тою же стихийною силой, началом титаническим.
Титаническое суть и основа всякого деяния, и посему, - Геронтий вновь,
приостановивши речь, обводит глазами слушателей и договаривает с суровою
твердостью: - посему оно по ту сторону добра и зла!"
Балашов "Бремя власти"
http://allbooks.com.ua/read_book.php?page=55&file_path=books/6/book02562.gz
как бы задерживая вниманье внимающих, - лицо, то есть ипостасный смысл,
разум, ум, просвещенный светом Истины, полагает меру безличной мощи
людского естества, ибо деятельность лица именно суть в мерности, в
наложении пределов и граней. Безликое видит в грани, лицом налагаемой,
токмо встречное, помеху, предел нежеланный, и в сем зрим слепоту безликой
мощи титанического! Начало титаническое прекрасно, яко весенний ветр,
подобно древним героям, доколе тщит содеять нечто. Завлекает сердце, и
радует, и манит. Но яко лишь оно, безмысленное суть, осуществит себя до
конца, тотчас содеивает ничтожно суть и гнилостно и смердит. Зри! Порывы
не устроенной по святоотеческим заветам, не <умной> личной воли кажут нам
переднюю свою красоту, но дайте им волю - и, сугубую скверну сотворив,
личность сия сама сбежит от содеянного ею! Подобно буре: дайте ей во всей
красе и мощи осуществить себя, и что иное, кроме гибельного разоренья,
обрящете после нее?
Старик Протасий кивает. Он зрел дела покойного Юрия Данилыча, и ему
душепонятно, что есть неовеянная духовностию стихийная мощь. Свет за окном
вовсе смерк, и молчавший послушник вносит возжженные свечи.
- Помысли, брат Алексий, и вы все, братие, помыслите: не достоит ли
злую радость имати, зря гибельное сие разложение титанического? -
спрашивает Геронтий, обводя взглядом обращенные к нему внимательные лица
братии и бояр. И сам же отвечает: - Отнюдь, возглашу я днесь. Отнюдь! И
нелепо нам, братие, радовати сему! Ведь то сама природа человеческая,
источник и ключ деятельности и деяний людских, самая мощь человека
подверглась тлению! С титаническим, со стихийною силой умирает, воистину
умирает и самый человек, лишаясь первого блага и первого сокровища своего
- мощи, жизнетворения и самой жизни сей. И посему нельзя и не должно
уничтожити его, <не научихомся телоубийцы быти>. Нельзя уничтожить начало
мощи! Титаническое само в себе суть не грех, а благо. Оно - мощь жизни,
оно - само бытие. Но оно ведет ко греху... Всегда ли? Нет! Ибо и добро
осуществляет себя тою же стихийною силой, началом титаническим.
Титаническое суть и основа всякого деяния, и посему, - Геронтий вновь,
приостановивши речь, обводит глазами слушателей и договаривает с суровою
твердостью: - посему оно по ту сторону добра и зла!"
Балашов "Бремя власти"
http://allbooks.com.ua/read_book.php?page=55&file_path=books/6/book02562.gz